...дни можно было бы отмечать зарубками на какой-нибудь стене. Здесь всё-таки была смена дня и ночи. Питеру иногда казалось, что бывают даже более тёплые и более холодные дни, или ветер дует особенно сильно.
Но ветер не менялся, не менялась температура... Вообще. Ничего. Не менялось.
Прошло три месяца. "Меньше" - напомнил себе Питер, - "если час - это год, то четверть года - четверть часа, прошло пятнадцать минут. И за эти пятнадцать минут я успел перечитать десятки книг, несколько раз обойти город, несколько раз наорать на Сайлара и множество раз не суметь заснуть. А ещё - девяносто бутылок минералки, которая не гасит реальную жажду, которую я даже не пью на самом деле, потому что сплю в подвале дома Мэтта Паркмана".
Должно было что-то поменяться. Он ведь осознавал, что это - кошмар, созданный телепатом. И этого должно было быть достаточно, чтобы выйти отсюда. Но он не мог. Даже один, без Сайлара.
"Кажется, это уже не только его кошмар, но и мой. Быть запертым в пустом городе с человеком, которого я ненавижу", - думал Питер, меряя шагами идеально-ровную, залитую полуденным светом дорогу без машин. - "И которого должен спасти. Но не могу. Не могу спасти. Это - на самом деле кошмар. Какая-то бессмыслица...".
В комиксах героям всегда давали подсказки. Питер всматривался в вытягивающиеся к вечеру тени, в звёздное к ночи небо, в сроки годности на бутылках с водой, в корешки книг и... ничего. Совсем ничего.
От безысходности хотелось бить кулаками стену, пока не рассадишь костяшки в кровь, но и это было бесполезно.

Месяцы. Питер сбегал, жил в чьих-то квартирах (все были неуловимо похожи, и во всех были часы), читал, думал. Думал столько, что голова должна была уже лопнуть.
"Это навсегда", - думал он в минуты отчаяния, - "Навсегда. Миллиарды лет до конца света".
Одиночество было не менее невыносимо, чем компания Сайлара с его отчаявшимся взглядом. Несчастным, отчаявшимся взглядом, Сайлар, вашу мать. Питер провоцировал, ругался, обвинял, упрекал, но ни разу не заставил того сорвать маску и показать себя-настоящего. Убийцу. Садиста. Психопата.
Пробовал говорить, спокойно говорить, рассказывал что-то о детстве, рассказывал об Эмме, и тогда из взгляда Сайлара уходила обречённость, он поддерживал воспоминания и Питер снова взрывался - "Не твоё! Это не твоё! Это не ты!"
Питер не знал, что его больше бесит: то, что убийца брата сохранял частичку его души в себе, или то, что он сам долгое время не мог почуять неладное, не мог увидеть под личиной брата другого человека - и этого не мог простить, ни себе, ни Сайлару.

Как-то он сунулся в бар. Виски оказался дрянным, но согревал желудок и выгонял из головы мысли.
"Я не могу напиться несуществующей выпивкой. Это невозможно", - решил Питер, но мир вокруг был мутным, и в голове было мутно.
"Могу. Я знаю, каково это. Мой мозг проэцирует состояние алкогольного опьянения. Потому что я на самом деле верю, что я здесь. Всего-то надо - НЕ ВЕРИТЬ. Но из меня очень хреновый Будда, чтобы прервать эту цепь и выйти в Нирвану, в Лос-Анжелес две тысячи девятого года".
После третьего стакана на десятом месяце Ада пришла Кейтлин.
- Тебя здесь нет. - равнодушно сказал Питер. - Здесь никого нет.
- Меня нигде нет. - сказала Кейтлин. - Я потерялась во времени, ты помнишь?
- Помню, - кивнул он. - Я не спас тебя.
Она промолчала, глядя на него, как показалось, с сочувствием.
- Ты уничтожил будущее, в котором я была. И я теперь нигде. Нигде в реальности. Но я могу быть здесь. С тобой.
Он снова кивнул, всматриваясь в её лицо: такое, каким помнил. Внимательные светлые глаза, тонкая улыбка и заправленные за уши кудри. 
- Бог создал человека по образу и подобию своему. - Кейтлин присела на стул напротив него, - Но мало кто понимает, что речь не о внешнем сходстве. Бог создал расу Творцов, способных создавать целые миры. Ты не можешь играть силой Бога, но ты можешь творить. Ты можешь сделать этот город настоящим. Не менее настоящим, чем то, что осталось по ту сторону разума. Населить эти улицы людьми. Вдохнуть в них жизнь. Может быть, это твоё испытание? Принять, смириться?
Питер молчал, кусая губы.
- Может быть, я умер. Может быть, это чистилище. - сказал он наконец.
- Может быть, - легко согласилась Кейтлин. - И может быть здесь куда больше людей, чем ты позволяешь себе увидеть?
Он вскинул взгляд, почти жадный, одними губами произнёс имя.
- И он тоже. Может быть. - улыбнулась Кейтлин.