Привет, меня зовут Питер, мне тридцать два года. У меня есть диплом медбрата и я умею копировать чужие сверхъестественные способности. Я никогда не был женат, у меня нет детей и нет подружки.
У меня есть мама, которой я не могу доверять, был отец, который пытался меня убить и был брат, который...
У меня был брат.
Теперь у меня есть группка повстанцев, пытающихся сражаться за право жить нормальной жизнью, подвал вместо дома, а ещё я делю комнату с серийным убийцей, который убил моего брата, моего отца, и по паре раз убивал меня и мою племянницу. Кроме нас двоих в комнате живет ещё один человек, и это делает мысль об абсурдности происходящего чуть менее невыносимой.
Нормальной работы у меня нет последних два года, с тех пор, как моя племянница выступила с незабываемым шоу в прямом эфире и правительство объявило охоту на всех людей со способностями, а цивильные начали им помогать. Вот, я говорю "цивильные", как какой-нибудь Че Гевара. Я никогда не служил в армии и никогда не воевал. Ну, до сих пор.
Пожалуй, единственное, что отличает меня-нынешнего от будущего-меня, которого я видел в далёком 2006-м году, это отсутствие шрама на морде. И отсутствие Нейтана. Если первое мне безразлично, то второе многое меняет.
Впрочем, рассказывать об этом я не собираюсь. Не сейчас.
Не знаю, с чего лучше начать. С солнечного затмения в марте '06-го года или раньше?
Раньше-то ничего сверхъестественного нет. А, сверхъестественным я сыт по горло. Начну с начала.
"Хороший парень из приличной семьи" - это было главным моим достоинством. Не наркоман, не алкоголик, не прожигатель жизни. Равнодушен к азартным играм и продажным женщинам, в приданое - крепко стоящие на ногах отец и старший брат.
Ощущение, что я разочаровал родителей, не доставляло особых неудобств. Я к нему привык. Нейтан должен был быть лучшим. Должен был многого добиться в жизни. Мне же казалось, на меня махнули рукой с самого рождения. Это сначала было мучительно обидно и любой на моём месте, наверное, рвался бы из кожи вон, силясь доказать родителям, что тоже "чего-то стоит", но с тех самых пор, как я начал осознавать себя, я понимал, что моя судьба в другом. Я не должен идти по пути брата, не должен подчиняться воле отца, не должен ничего никому доказывать. Молчаливое разочарование родителей дало мне свободу. А тот факт, что брат не был разочарован во мне - дало сил.
Подумать только, я так ждал Знака от судьбы. С семнадцати лет. Окончил школу и не стал никуда поступать, потому что был уверен, что "вот-вот", случится, предназначение, фатум, большие дела впереди!
Свершилось, почти через девять лет и - рад ли я этому?
Не рад. Уже сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что предпочёл бы нормальную жизнь без всего... этого. Это значило бы, что жив мой брат, а за спиной матери нет десятков закопанных трупов.
Вернемся к прошлому. Семнадцать лет, окончание школы, год ожидания - я пропустил все сроки подачи документов в университеты и колледжи, отмазываясь от родителей тем, что ещё не выбрал, чем хочу заниматься в жизни. Меня даже не ругали. Опредилился я к двадцати двум годам, кстати. В двадцать шесть закончил учёбу.
Чем занимался промежуток времени между школой и медицинским колледжем? Разным. Пытался писать фантастические рассказы, был вожатым в лагере скаутов, на год занесло в Корпус Мира, так, по мелочи. Уйма разнообразных знаний, и кроме умения махать кулаками ничего особо не пригодилось. А, ещё, "скауты своих не бросают".
К двадцати шести, когда я уже почти смирился с тем, что помогать умирающим - миссия не менее благородная, чем спасение мира, это началось. Я думал потом, может мне и нужно было перестать ждать, чтобы дать судьбе шанс внезапности, но много времени на размышления у меня не было.
Сначала была эйфория. Это есть, это существует, я могу, я не безумец, я не ошибался, вот оно! Я могу летать.
Большая сила подразумевает большую ответственность. Не могу сказать, что я был готов к этому. Но я если скажу, что был не готов - солгу. Я просто делал то, что, как я чувствовал, было правильным. Не с точки зрения логики, здравого смысла или законов человеческих. Я просто чувствовал. Тогда как мой брат думал. Иногда за нас двоих, но я до сих пор не могу согласиться... впрочем, толку сейчас рассуждать, кто был прав, а кто виноват.
Мы пережили создание вируса Шанти, я уничтожил этот вирус (хотя не факт, что его невозможно воссоздать). Пережили создание формулы (и её тоже наверняка реально воссоздать), охоту властей (точнее, небольшую репетицию оной). Явление карнавала братьев Салливан тоже успешно пережили. Почти все. Мы меняли будущее, мы теряли и находили - друг друга, себя, надежду, любовь, судьбу.
И всё равно.  Будущее, то, которого мы боялись - наступило.
Именем Нейтана называется программа, по которой нас ловят, запирают и ставят опыты, как на лабораторных крысах. Понятия не имею, знают ли они, что Нейт сам был "мутантом", даже если знают - сейчас им выгодно подавать эту историю по-своему. Самоотверженный гражданин, честный политик, бравый лётчик, который первым взялся защищать народ Америки. Сталикваясь с упоминанием программы, я спрашиваю мысленно - "Если бы ты видел это, Нейт, ты бы гордился?". Это единственный вопрос, на который голос брата в моей голове не даёт ответа. И это позволяет мне верить, что я не сошёл с ума и он не поселился у меня в голове, что это я сам отвечаю на свои вопросы.
Лагеря, исследовательские центры в Вайоминге. Да. Старый центр компании был просто Диснейлендом по сравнению с тем, что творится сейчас.  У нас... у меня и Габриэля ушло полгода, чтобы найти способ вытащить оттуда Клэр. Разумеется, нашу звезду забрали в первую очередь и Ной ничем не смог помочь. Он сам сейчас вне закона, даром, что человек. Это мы зовём себя повстанцами, и то - многие, включая меня самого, даже не скрывают скептической и невесёлой ухмылки. Власти зовут нас террористами, где-то я такое уже видел. В будущем, кажется. Или позавчера. Не важно.
О чём ещё рассказать? С биографией, вроде, ясно.
Семья. Да. Болезненная тема.
Люблю ли я свою маму? Конечно, люблю. Наверное, безопаснее было бы не любить, но тогда я стал бы тем, чем так отчаянно пытаюсь не стать последние годы. Доверяю ли я ей? Конечно, нет. Если бы доверял - был бы полным идиотом. Впрочем, я сейчас никому не доверяю. Это, наверное, очень круто звучит "я никому не доверяю", но на самом деле это адски грустно. Не пытайтесь повторить это дома. Неумение доверять автоматически означает невозможность расслабиться. Невозможность расслабиться - привет, проблемы со сном, паранойя, приступы беспричинной паники и угроза нервного срыва. Нет, серьёзно, я сам не знаю, как до сих пор не слетел с катушек. Ладно, дальше.
Отец мёртв. Его убил как бы я, но как бы Сайлар. Я нажал спусковой крючок, Сайлар направил пулю точно в цель. Жалею ли я об этом? Нет. Горжусь ли? Нет. Мы с отцом никогда не были близки, но глядя на этого восставшего из мёртвых человека и глядя на деяния его рук, я не мог поверить, что я звал его отцом, а он меня - сыном. Я чувствовал себя не сыном, а неудачным творением, которое и делали-то кое-как, потому не очень жалеют. Пусть живет, не вышел мальчик как надо, зато симпатичный. Иронизирую? Ещё бы. Не могу сказать, что ирония - основное моё оружие против несправедливости и несовершенности мира, но помогает. Иногда.
А, может быть, переобщался с Габриэлем, у этого парня с юмором получше. Даром, что он бывший серийный убийца... о, конечно, если серийные убийцы бывают бывшими.
Габриэль - не моя семья, но я хочу рассказать и о нём. На самом деле я просто откладываю рассказ о Нейтане. Не обращайте внимания. Так вот, я хочу рассказать о Габриэле, не о Сайларе. Да, фактически это один и тот же человек, я не забываю об этом ни на минуту. Я по-прежнему не могу ему доверять и я не удивлюсь, если одним прекрасным утром он проснется и скажет "Что-то я заебался быть хорошим. Всем счастливо оставаться". И уйдет. Убивать дальше. Меня, скорее всего, не убьет - у меня нет того, что ему надо. В общем, тревожное соседство. Вторая проблема с Габриэлем - воспоминания Нейта. Его иногда заносит и он начинает "вспоминать" как мы ездили в Италию или как он пытался вправлять мне мозги на тему выбора карьеры. Думаю, если однажды он уйдет, моё рычание "Это не твои воспоминания, ЗАТКНИСЬ", будет не последним в списке причин. С одной стороны я могу его понять - в его собственных воспоминаниях нет ничего такого, о чём можно было бы рассказывать, жмурясь на солнце с видом счастливого человека, который доволен прожитой жизнью. Но я не могу этого выносить. Это не его воспоминания. Это воспоминания моего Нейта. И я не позволю ему отнимать их. У меня, у призрака - не важно.
А в остальном всё нормально. Он не храпит, хорошо готовит и очень полезен на операциях.
Теперь Нейтан? А! Симона и Кейтлин, единственные мои девушки за последних пять лет. У Симоны были потрясающие глаза. И начиналось всё забавно - вроде как по социальному статусу мы изначально были равны - её отец и моя мать, компания, вся та уйма тайн в прошлом и настоящем, семьи с положением в обществе, но с другой стороны я работал на её отца, а сиделка - не самая престижная профессия. Симона же ухитрялась относиться к выбору моей профессии без скрываемой жалости. Ей вообще было плевать на социальные статусы - кем бы ни был, сыном Петрелли или медбратом из хосписа. Это и ещё глаза. Я был влюблен, но не любил, и если Вы хотите надавить на мою совесть - не стоит, я и сам отлично справляюсь с этим, каждый раз, когда вспоминаю, что, по сути, Айзек убил её из-за меня.
Кейтлин - это огромное чувство вины. Я перенёс нас в будущее. Я не смог уберечь её там. Вернувшись, я бросился исправлять это будущее... а надо было начать с того, что отправиться за ней и вытащить её! Но мир, конечно же, был важнее. Мир - или брат, о котором я вспомнил сразу после того, как вернулся из кошмара будущего, где вирус Шанти был запущен? Я молодец. Я уничтожил вирус, вовремя разобрался, кто мне друг, а кто враг... и будущее изменилось. Похоронив Кейтлин во временной петле, альтернативной реальности... не знаю. Я не смог её найти и вернуть.
Кейтлин мне не снится. Мне снится Ирландия без неё.
Вот теперь я рассказал всё. И должен рассказать о брате. Прошло уже много времени с тех пор. Мама говорила, что время лечит. Все говорят, что время лечит. Нихера оно не лечит. Если сравнивать потерю брата с раной, то она даже не начала затягиваться, она всё так же кровоточит, если надавить или неосторожно повернуться.
Я могу вспоминать каникулы, когда Нейт приезжал в увольнительную со службы. В красивом белом кителе, мой самый умный, самый сильный и самый лучший старший брат. Первый отбитый мяч, первая пойманная рыба, первый подъём на гору, первый стакан виски и первое похмелье, список "первых" можно продолжать долго. Я родился на двенадцать лет позже, при такой разнице в возрасте братья обычно не бывают настолько близки. Мы - были, хотя и виделись не каждый день. Это ощущение принадлежности, связанности, шло нога в ногу с ощущением особой судьбы. Я не мог избавиться от него, да и не пытался.
Могу вспоминать как он, возвращаясь с работы поздно вечером и уставший, до ночи сидел со мной, помогая выбирать колледж. Как у него хватало терпения на все мои глупые отмазки - не знаю. Я бы себе сам навешал подзатыльников, а Нейт только вздыхал и раскрывал следующую брошюру - "окей, бро, давай глянем, что может предложить тебе это местечко...". Ему было не всё равно.
...скажете, я так говорю потому, что он - мёртв? Мол, о покойниках либо хорошо, либо ничего? Не вопрос. Могу и плохое вспомнить. Мой брат не был "хорошим человеком". Жёсткий, в какой-то мере беспринципный, он был готов облечь половину города на гибель - конечно, ради всеобщего блага, до последнего не осознавая, что всеобщее благо не может родиться в крови. Он мог пойти на всё ради достижения цели - ну, почти всё. Сначала его судьбу определял отец, потом манипуляции матери, хотя и у неё часто случались проколы. Мой брат не раз делал мне больно. Я не смогу забыть то объятие, после которого Беннет вколол мне транквилизатор. Это было очень по-библейски. Хотел потом спросить - "Что ж не поцеловал-то?", но не смог, язык не повернулся. Я всё-таки не безгрешен и сам. Может быть, он сам не мог забыть, как будущий-я высадил в него три пули? Может быть, если бы этот самолёт приземлился успешно... может быть, у него был стоящий план, о котором я не успел узнать? Оправдываю?.. Кажется, да. Я на самом деле не знаю, что ему надо было бы сделать, чтобы я навсегда отрёкся от этих уз. Не смотря на всё плохое, что я помню. Только вот от этого плохого я не стал любить его меньше или горевать о нём меньше.
Я обещал ему быть героем - и я пытаюсь им быть.
Я пытаюсь быть хоть кем-то, потому что собой - без него - не могу.