Я не умею рассказывать. Пожалуй, я не умею даже говорить. Слова и фразы получаются громоздкими и тяжелыми, как валуны из Гранд Каньона. Они совсем не похожи на волшебные цветы из Страны Чудес, в которой я всегда себя воображала. Да и я не та Элис.
Меня зовут Элис Шоу, мне 64 года. Кажется, шестьдесят четыре. По крайней мере, об этом мне сообщает календарь на стене. Календарь яркий, на нем изображен Вегас. Я люблю все яркое.
Я никогда не вела счет годам, проведенным мною в Песках Койота. Иногда мне казалось, что я жду только неделю. Иногда - лет пятьсот. Моим биологическим часам, похоже, место на свалке.
Мне шестьдесят четыре года? Мутное зеркало в номере дешевого мотеля показывает мне девушку лет двадцати пяти. В лагере не осталось ни одного целого зеркала, поэтому сейчас я не смогу сказать, действительно ли я была такой когда-то. Я помнила себя в четырнадцать. Мне навсегда останется четырнадцать. Мне четырнадцать и я жду.
Хорошо быть младшей. Младшей сестрой в хорошей семье. Можно быть наивной, глупой, трусливой, экзальтированной и эмоциональной. Можно быть какой угодно - все равно найдется тот, кто обнимет, погладит по голове и прошепчет слова утешения. Я любила её больше себя самой. Больше родителей, даже больше котенка, которого у меня никогда не было. Бананчик, ты же обещала вернуться. Так где же ты?!
За окном начинает завывать ветер, и я усаживаюсь на жалобно скрипнувшую койку. Она пришла слишком поздно. Она пришла даже не ко мне. Она обманула, бросила меня одну, променяла на троих глупых мальчишек! Может, все дело в том, что она знала, насколько сильно я её люблю? Насколько сильно завишу? Она была уверенна, что я прощу её, что бы ни случилось. И я простила бы, приди она лет на двадцать раньше. Потому что я действительно боялась её потерять.
Сколько себя помню, я всегда чего-то боялась. Огорчить родителей, поругаться с Анджелой, общаться с другими детьми, своих способностей, в конце концов. Я никогда не могла понять, как это делаю. Сейчас понимаю, что дело в эмоциях. Чем они сильнее, тем проще мне заставить гневаться и небо. Но больше всего я боялась врачей в Песках Койота.
Потом страх прошел, уступив место гневу. Над Песками Койота кружили торнадо и выпадал град размером с перепелиное яйцо. А я сидела в бункере и ела консервы из криво открытой банки, продолжая ждать.
А когда моё ожидание закончилось, я почувствовала... опустошение. И гнев, который никуда не ушёл. Она предала меня и должна была заплатить. Но я слаба, я все еще люблю её. Я была готова простить Анджелу, если бы она осталась со мной. Нам всегда было так хорошо вместе! Она обещала, что всегда будет со мной.
Но вновь обманула. Или это я не захотела её слушать, кто знает. Я всегда была капризна и переменчива. Почти истерична, чего и скрывать. И я относилась к сестре, как к собственности. Я и сейчас к неё так отношусь. Она должна искупить свою вину. Никаких родственных чувств к её детям я не испытываю. Возможно, стоит попытаться познакомиться с ними поближе. Но я пока не хочу.
Теперь, когда у меня есть второй шанс, я не буду ждать. Ждать будет она, вздрагивая от страха. И пусть хоть полностью укутается в свои теплые носки - это не поможет.
Свист ветра усиливался, но сквозь него послышалось шуршание шин по гравиной дорожке перед мотелем. Это за мной. Похоже, за пятьдесят лет врачи из Песков Койота распространились по всей Америке, теперь таких, как мы, травят везде. И с ними случится то же, что с доктором Сурешем. Вихрь торнадо обогнул угол здания и, подхватив черный "Вольво", направился в северо-западном заправлении. Металл выдержит недолго, когда к ветру прибавится крутящееся ледяное крошево. А потом обломков не найдут под метровым слоем песка. Я не ненавижу их. Они просто у меня на пути.
Спокойной ночи, Элис.

Отредактировано Alice Shaw (2012-06-19 13:43:48)